Замок "Ласточкино гнездо" — визитная карточка Крыма

   Над пропастью у скалы, названной в честь римской богини утренней  зари Авроры, словно парит изящный замок с причудливой круглой башенкой. Ласточкино гнездо уже несколько десятков лет называют визитной карточкой Южного берега Крыма. Размеры дворца поражают - но не в смысле размаха, напротив, они удивляют своей миниатюрностью. Ширина здания 10 метров, длина - 20, а высота - только 12. Трудно припомнить еще один такой же маленький замок.
Наверняка придворный врач императорского дворца в Ливадии, потомок немецких переселенцев Адальберт Карлович Тобин не предполагал, какая роль уготована ему в истории России и Украины. В конце XIX века по Российской империи прокатилась мода на загородные дома. Дворяне, купцы, люди искусства и представители зажиточной интеллигенции срочно обзаводились земельными участками неподалеку от городов или на престижном морском побережье. Там возводились первые российские дачи. Среди тысяч собратьев дача Тобиных под названием Ласточкино гнездо решительно ничем не выделялась. Ну, разве что стояла на краю мыса с татарским именем в честь греческого православного святого; Ай-Тодор при переводе на русский превращался в "Святого Федора".

   В 1901 году порядком разрушенное «гнездышко» пришлось по вкусу еще одному немцу, как бы мы сейчас сказали, нефтяному олигарху, а тогда - магнату барону Штейнгелю. В том же году к барону приехал погостить известный российский художник Лагорио. Вдохновившись развалинами на краю обрыва, он пишет первую картину "Ласточкино гнездо".

   Богатый барон поспешил вложить немалые средства в восстановление дачи, и уже в 1903 году все тот же Лагорио пишет картину с изоизображением обновленного дома. У дачи теперь претенциозное немецкое имя «Генералиф: замок любви».

   В 1910 году деятельному Штейнгелю приходит в голову очередная экстравагантная идея. Он приглашает из Москвы архитектора-модерниста Александра Шервуда, чтобы возвести на узкой скале нечто особенное. Александр Владимирович происходил из знаменитого рода архитекторов Шервудов. Его отец, Владимир Осипович, был автором проекта Исторического музея на Красной площади. Старший брат, Владимир Владимирович, спроектировал, пожалуй, самые яркие образцы московских доходных домов начала ХХ века в стиле модерн. Поэтому и от Александра ждали архитектурной сенсации.

   Через два года крымская публика ахнет. Над морем возвысится миниатюрный немецкий рыцарский замок в стиле поздней готики. Непонятное крымчанам название "Генералиф" тут же было забыто, замок снова стал Ласточкиным гнездом. Перед самой революцией Штейнгель при невыясненных обстоятельствах бежал из России, Поговаривали, что он был немецким шпионом и спешно скрылся от российских охранных служб. Как бы там ни было, замок покупает богатая москвичка из рода Рахмановых.

   После революционных потрясений Рахмановы в своих крымских владениях не появлялись. Но время НЭПа вдохнуло в Ласточкино гнездо новую жизнь. В замке достраивается открытая терраса, где организуют ресторан. Предприимчивые кооператоры, воспетые Ильфом и Петровым, пировали под шум волн Черного моря до 12 сентября 1927 года. В этот роковой для замка день в Крыму случилось землетрясение, в результате которого часть скалы ушла под воду, главная башня Ласточкиного гнезда треснула, а терраса только чудом не обвалилась.

   На долгие сорок лет уникальный архитектурный памятник вновь превращается в романтические развалины. Только в 1968 году трест «Ялтаспецстрой» во главе с архитектором Татиным разрабатывает проект восстановления замка. Правда, сначала строители никак не могли найти соответствующих специалистов, готовых целыми днями висеть на огромной высоте в люльках, заливая бетон в расселины. Выручили добровольцы-альпинисты. Под здание подвели железобетонную плиту, швы одели свинцовой оболочкой, и только затем началась реконструкция самого Ласточкиного гнезда.

   Сегодня знаменитый дворец является обязательным пунктом экскурсионных программ для путешествующих по Южному берегу Крыма. А кроме того, Ласточкино гнездо увековечено в кинематографе. Возле него снимался в 1960 году культовый советский фильм «Человек-амфибия», а потом говорухинский детектив «Десять негритят».